Детектив на исходе века [ Российский триллер. Игры капризной дамы] - Сергей Трахименок

— Свернешь ты когда-нибудь себе шею, — говорил Ленчику степенный Березовский.

— Ерунда, — отвечал тот, — шею можно свернуть, и упав с кровати.

Корж же боялся другого. Страсть Ленчика к автомобилям была настолько сильной и всепоглощающей, что его можно было купить за автомобиль. Поэтому, когда Ленчик вдруг приехал на работу на новых „жигулях“, Коржу ничего не оставалось, как провести свое следствие по поводу источников, из которых Ленчик получил сие средство передвижения.

Как выяснилось, автомобиль подарил Ленчику тесть. Это успокоило Коржа.

— Итак, други мои, — сказал Корж сотрудникам, расположившимся на стульях, выстроенных вдоль стен кабинета, — хочу сообщить, что работу по взрыву мы прекращаем. Разумеется, если вдруг всплывет что-нибудь… А так, некогда нам заниматься такими мелочами, навалимся на другие дела.

Расчет его оправдался полностью. Шеф перестал трепать его больше, чем других начальников отделений. Значит, все стало на свои места. Информация до него доведена одним из его подчиненных. Это хорошо. Но теперь он должен был работать один.

Память Павла, как любого опера, была похожа на кладовку, в которой в беспорядке хранятся факты, когда-то имевшие отношение к раскрываемым делам либо не имевшие отношения ни к делам, ни к преступникам. Лишившись возможности использовать в работе по взрыву своих подчиненных, Корж начал работать сам. В публичной библиотеке он стал просматривать газеты пятилетней давности. Память его не подвела. В газете „На страже порядка“ за 1988 год была небольшая заметка: „Фейерверк на свалке“.

В ней говорилось, что некий мальчишка-двоечник, фамилия его не называлась, смог, вопреки утверждениям специалистов химфармзавода, что это сделать нельзя, из отходов, находящихся на свалке, получить вещество, из которого устроил фейерверк. Автором заметки был некто Юров.

Павлу ничего не оставалось делать, как позвонить Кондровскому.

Витя Кондровский до девяностого года был редактором газеты „На страже порядка“. После девяностого из управления внутренних дел ушел и открыл собственную газету „Миг“, специализирующуюся на криминальном материале. Руководство управления внутренних дел запретило своим сотрудникам давать Кондровскому какую-либо информацию о происшествиях. Но годы работы в газете „На страже порядка“ не прошли для Кондровского даром, он имел среди сотрудников управления самую разветвленную сеть информаторов.

— Витя, — начал Корж, услышав в трубке голос Кондровского, — есть дело на миллион рублей.

— Ну уж и на миллион, — ответил Кондровский, — ты бы не стал о таком деле говорить по телефону.

— Соображаешь, — произнес Корж, — но шутки в сторону. Ты не знаешь некоего Юрова?

— Знаю и Юрова, и Нурова, и многих других: это мои псевдонимы. Когда я у вас работал, мне приходилось всю газету самому делать.

— А ты не помнишь заметку „Фейерверк на свалке“?

— Это не наша информация, — сказал Кондровский, — это была информация КГБ. Там был такой опер… Черт, фамилию забыл, его Саша зовут. Он не то сам уволился, не то его за что-то уволили. Он постоянно в кафе Дома журналистов толкается.

Услышав это, Корж чуть было не выругался. Он знал Сашу. Это либо везение, либо сам Бог хочет, чтобы Корж раскрыл это дело.

Вечером Корж пришел в кафе Дома журналистов. Взял в буфете бутылку пепси-колы и два бутерброда с колбасой, уселся за свободный столик. В сумке у него была бутылка водки.

Саша в кафе был фигурой известной. Уволившись из управления КГБ, он посещал это место общения творческих людей довольно часто, поскольку еще во времена работы в КГБ имел массу друзей из числа журналистов. В последнее время Саша ударился в бизнес. Хотя точнее было бы сказать, пытался удариться. Он предлагал своим приятелям сногсшибательные проекты заработать „кучу денег“… Саша был не чужд некоторой романтики времен Сильвера, и поэтому обходился терминами тех времен, тогда как его современники и друзья называли деньги бабками, зелеными и так далее.

Людей в кафе было немного, и появившийся в дверях Саша, конечно же, обратил внимание на одиноко сидящего Коржа.

— Паша, — закричал он так, как будто каждый день ожидал увидеть здесь Коржа и это продолжалось не менее десяти лет, — каким ветром? Тыщу лет…

— Садись, — пригласил Корж, — я тебя тоже давно не видел, раньше хоть на улице Коммунистической встречались.

— Паша, я с Коммунистической ушел, я теперь вольная птица… хочу бизнесом заняться. Есть интересное предложение, вступай ко мне в компанию. Бросай свое грязное дело, будем из Владика[5] „Тойоты“ в Н-ск перегонять. Я слышал, у тебя есть мальчишка, который в автомобилях разбирается.

— Мальчишка есть, но рано ему автомобили гонять, пусть жуликов разыскивает.

— Ну ты, Паша, суров, — сказал Саша. — Как насчет выпить?

— Положительно, у меня бутылка в сумке, но не знаю — удобно ли?

— Удобно, удобно, — сказал Саша, и глаза его заблестели.

Корж сходил к стойке и взял два стакана, разлил по половинке стакана.

— За что пьем? — спросил Саша.

— А за встречу, — ответил Корж. — Вот пришел я сюда и вижу — идет Саша — хороший мужик, дай, думаю, и я с ним выпью.

— Ух ты, удивился польщенный Саша. — За это надо, конечно, выпить.

Выпили. Саша стал более разговорчив, но еще не настолько, чтобы отвечать на прямые вопросы. Выпили еще. Саша стал жаловаться на жизнь, ругал Горбачева, который раскачал большую лодку, и она сейчас черпает бортами воду и вот-вот пойдет ко дну.

— Что творится в городе: стрельба по ночам, разборки прямо на улицах, да что там на улицах, недавно офис какой-то фирмы взорвали, Чикаго, да и только…

— Работали наши там, — вскользь произнес Корж, — но глухо, как в танке. Это или дилетанты работали, или профессионалы высокого класса.

— Какие там профессионалы, — сказал Саша, — я профессионалов за версту чую. Правда, у нас есть любители высокого класса. Я в свое время профилактировал одного пацана. Фамилия его была Буклеев, а звали, по-моему, Витей. Так вот Витя был двоечником по всем предметам, кроме химии. Он объяснение писал, в одной строчке пять ошибок, но в формулах химических никогда не ошибался. Витя как-то раз залез на свалку химфарзавода и из отходов получил вещество, которое, если поместить его в металлическую рубашку или сосуд, не хуже ВВ сработает. Где сейчас Витя, не знаю, но если бы я работал по тому взрыву, я бы его нашел. Это либо он, либо кто-то из его химического окружения. Голову на отсечение даю.

Корж получил от Саши все, что хотел, и теперь оставалось технично выйти из беседы так, чтобы Саша не обратил внимание на его интерес именно к Вите Буклееву.

— Сомнительно, — начал Корж, — чтобы это были ребятишки. Все, наверное, проще. Помнишь, лет двенадцать назад в Кировском районе автобус с пассажирами взлетел на воздух. Там один браконьер вез динамит со взрывателем. Автобус качнуло, провода замкнулись, и взрыв… И тоже виновных нет… Ребятам надо было пошарить среди браконьеров.

— Пошарить, конечно, надо, — сказал Саша, — но вернее всем идти от характеристики вещества. Понял? Если оно идентично ВВ армейских образцов — ищи браконьеров или еще кого-нибудь, если там непонятно что — друзей Вити Буклеева.

На следующий день Корж снова звонил Кроеву из автомата.

Когда они встретились на той же скамейке, Кроев высказал Павлу свое недовольство такими встречами.

— Ты выдергиваешь меня, как своего агента, — сказал он.

— Не обижайся, начальник, — отшутился Корж, — есть информация о взрыве, но… нужна твоя помощь.

— В чем? — продолжал негодовать Кроев. — Ты хочешь, чтобы я арестовал твое начальство?

— Нет, все проще. Необходимо заглянуть в заключение экспертизы по взрыву. Если там есть данные о том, что вещество, которое было использовано во взрывном устройстве не армейского образца, то я раскрою дело.

— Ну да, а посмотреть это я должен… как это у вас говорят, негласно.

— Да.

— Ну ты даешь… И что потом, если это обнаружится?

— Тогда можешь отменять постановление о приостановлении дела, мы его раскрываем, а вы расследуете.

— Ловко и просто все у тебя получается, — сказал Кроев и прервался, потому что к ним приближались двое молодых мужчин в широкополых шляпах.

— Извините нас, пожалуйста, — начал один из них, держа в руках микрофон от портативного магнитофона, — как вы относитесь к проблеме шаманизма?

— Молодые люди, — произнес было Кроев, но его перебил Корж.

— Пошли на хрен, — заорал он бешеным голосом.

— Пардон, — в один голос извинились молодые люди и стали быстро удаляться по аллее.

— Черт знает что, — сказал Кроев, — нашли способ развлечения.

— А может быть, мы попали под наружку? Непонятно, правда, чью? Для КГБ мы интереса не представляем, а вот для…